Перешагнуть черту [СИ] - Татьяна Коршунова

Таращась в телевизор, как истинные патриоты мы внимательно слушали речь президента, крепко сжимали бокалы, наполненные компотом, в ожидании боя курантов. И когда назначенный час наступал, с криками «Ура!» мы обязательно чокались и желали, чтобы новый год принес нам только хорошее, а плохое навсегда забрал с собой.

Нахлынувшие воспоминания были такими сильными, что мне показалось, я даже почувствовала аромат хвои и мандаринов. Вскочив с постели, решила, что в этот новый год, как и раньше, у меня будет и елка, и мясо по-французски.

На работу выходить сегодня было не нужно. В честь праздника руководство решило сделать 31 декабря выходным днем, хотя по дню недели эта дата выпадала на среду. Напевая под нос песню «Happy New Year», я отправилась делать себе завтрак. Несколько взбитых яиц на сковороде превратились в подобие омлета, а крепкий горячий чай помог окончательно взбодриться. Закрутив волосы в привычную гульку, я одела теплый свитер с огромным воротником, черные джинсы и, готовая совершать покупки, выскочила из комнаты. Застегивая замок на сапоге, краем глаза увидела, как открывается дверь тети Маши. В ночной рубашке и еще сонная она удивленно посмотрела на меня.

— Здравствуй, Ань. Ты что же, на работу?

— Нет. Сегодня выходной. Решила, что какой же новый год без елки, — вставая, потянулась к куртке и сняла ее с вешалки.

— Смотрю, настроение у тебя хорошее. Вот и молодец, дочка, — женщина улыбнулась и направилась в ванную.

Закрывая за собой дверь, я услышала, как она что-то крикнула мне вслед, но не разобрала что. Со всех ног, несомая невидимыми крыльями, я пробежала по коридору, соскочила с лестницы и, громко хлопнув подъездной дверью, оказалась на улице.

Жадно хватая ртом морозный воздух, быстрыми шагами, словно боясь не успеть, я направилась к пешеходному переходу и, когда стала пересекать знакомую зебру, невольно вспомнила свое осеннее приключение. Воспоминание не причинило мне боли или страха, я лишь усмехнулась, широко улыбнулась и, с высоко поднятой головой, добралась до противоположной стороны дороги, где находился магазин, а возле него и елочный базар.

Поначалу я решила купить продукты. Быстро пробежавшись возле прилавков и стеллажей, взяла все необходимое, в расчете из своего финансового положения, и, расплатившись на кассе, отправилась за елкой.

Люди толпились возле зеленых красавиц, выбирая каждый по своему вкусу и карману. Некоторые возмущались из-за завышенных цен, другие, не обращая внимания на их кусачесть, выбирали самую пышную и высокую, расплачивались и, счастливые своей покупкой, шли домой.

Пробежавшись глазами по многочисленным елкам, я обратила внимание на стоящую в уголке маленькую, практически в восемь веточек всего, никем не примеченную. Низенькую, реденькую, но такую желанную — я взяла ее и, подобравшись к продавцу, поинтересовалась о стоимости своей находки. Цена меня устроила и даже обрадовала. Достала из кошелька несколько купюр и протянула их мужчине. Тот быстро схватил деньги, кивнул мне, и сразу же переключился на другого покупателя, который интересовался елкой посолиднее.

Довольная, счастливая и в предвкушении приготовлений, я шла домой. Люди смотрели на мою сияющую физиономию и улыбались в ответ, провожая умиляющимися взглядами. Мне было хорошо, очень хорошо, настроение зашкаливало и, казалось, что именно с сегодняшнего дня для меня наступит другая, измененная к лучшему жизнь. Так, как мы когда-то мечтали с мамой.

Я вошла в подъезд и собиралась подниматься по лестнице, как взгляд мой задержался на почтовом ящике. Даже не знаю почему. Ведь раньше я никогда не обращала на него внимания. Журналов я не выписывала, а писем мне слать было некому. Только сейчас, через маленькие дырочки на дверце синего ящика, просвечивалось что-то белое и мне стало интересно.

Поставив возле стены елочку и рядом с ней пакет с продуктами, я достала из кармана ключи и, повернув нужный несколько раз в маленьком замочке, услышала щелчок. Дверца открылась и из ящика выпал конверт. Сердце забилось быстрее, и меня стала бить непонятная дрожь. Трясущимися руками я подняла нежданное послание и стала рассматривать. Много марок, некоторые иностранные, несколько печатей и штампов занимали практически половину поверхности конверта. Я бегло стала просматривать, кому оно адресовано: Беларусь, г. Минск, ул. Карбышева 48, кв. 17, ком.2. Смирновой Анките. Затем перевела взгляд от кого: Германия, г. Фюссен, Вельфенштрассе, 4. Смирнов Владимир Сергеевич.

Кто это, я понятия не имела, но фамилия — такая как у меня. Схватив елку, пакет и таинственное послание, помчалась домой. Разделась, разложила продукты, достала из шкафа старую подставку для елки и установила в нее свою маленькую зеленую подружку. Чтобы казалась выше, поставила ее на тумбочку и принялась доставать из коробки, где-то выцветшие, где-то немного треснутые и отколотые елочные игрушки.

Только мысли мои были заняты далеко не этим. Меня просто разрывало любопытство, как бы я не хотела попридержать новости из конверта на попозже. С одной стороны, очень хотелось узнать кто такой этот Владимир Сергеевич, а с другой — терзал страх от того, что, вдруг, там написано что-то плохое и оно испортит мне такой чудесный праздничный день. Только не сегодня. Брать волю в кулак я умела и решила, во что бы то ни стало, открою письмо только завтра.

К моему счастью позвонил мобильный, и я переключилась на него.

— Ну, как? Ты уже встала? — раздался как всегда веселый голос Кати.

— Привет. Уже давно. Это ты у нас любишь поваляться до обеда, — я была рада подруге.

Мы часто созванивались. Иногда, где-то раз в два три дня, она приходила ко мне, мы гуляли по улице, ходили в кино. Иногда Катя просила меня прошвырнуться с ней по магазинам, как будто я могла что-то ей посоветовать. Пару раз, каким-то непостижимым образом, ей даже удалось затащить меня к себе домой.

Хорошая, большая и красивая квартира в новостройке. Отличный ремонт, все под евро-стандарт. Аккуратно, комфортно, просторно, и под стать положению Вадима. Должность генерального директора строительной компании, заработанная им потом и кровью, как говорила Катя, позволяла мужчине появляться дома, лишь поздно вечером. В свои тридцать пять он имел много влиятельных друзей и считал, что безвыходных ситуаций нет. С ним мне приходилось пересекаться раз пять, и какого-либо пренебрежения или взгляда свысока я не заметила.

Надо сказать, что Вадим тоже родился в небогатой семье и приехал в Минск с периферии. Поступил в университет, и, выучившись, потихоньку поднялся до занимаемой должности. Я видела его неподдельно трепетное отношение к Кате. Горящий взгляд и нежность при появлении его котенка.